Почему "Кольская" оказалась посреди шторма, а ветераны портят зрелищность Мурманской мили?

Скандинавская ходьба стала традиционным видом для «Мурманской мили», но участников в этом году было мало.

Фото: Елена КОВАЛЕНКО

Ветераны испортят зрелищность!

Фестиваль «Мурманская миля» прошел не так давно. У многих участников сохранились хорошие воспоминания, но есть и те, кого праздник спорта оставил в недоумении. Обидно, что среди последних известные мурманские спортсмены. Со своим открытым письмом в редакцию «КП» обратился президент клуба элитных бегунов «Арктика» Вячеслав Петрович Меньшиков.

«Перед фестивалем по радио выступала председатель комитета по физической культуре и спорту города Мурманска Ирина Андреева. Я ей неоднократно в различные годы задавал один и тот же вопрос: «Почему не включаете спортсменов-ветеранов в этот забег?» Ответы были разные, но на этот раз прозвучал такой, что все сразу встало на свои места. Председатель спорткомитета сказала: «Спортсмены-ветераны испортят зрелищность». Вот оно что.

Я неоднократно, где только это было возможно, говорил, что у нее к ветеранам-спортсменам отрицательное отношение. Как впрочем и у других чиновников к пенсионерам. Но, как говорит русская пословица, один в поле не воин. Их должны контролировать общественные организации, счетная палата, депутаты.

После такого ответа я, после некоторых раздумий, решил все равно принять участие в «Мурманской миле». Выступить вместе с ходоками (по скандинавской ходьбе с палками), но только в спортивной ходьбе, так сказать показать зрителям этот вид спорта.

Живу я рядом с мостом через Кольский залив, вышел за час до начала соревнований, по пути мне стали попадаться группы уже в майках фестиваля. А вот автобуса с надписью «Раздевалка» и обозначения места старта так и не нашел. Спросил у прохожих, где раздают футболки участникам, оказалось, что они уже давно закончились. Действительно, стол, где выдавали майки, пустой, а на часах всего 15.18. До старта еще 42 минуты. А толпа все напирает, смотрю, меня в бок толкает Володя Марутин, победитель и призер областных и городских соревнований по бегу на различные дистанции – тоже ищет, где майки раздают. Только и успел сказать, что я и сам сапожник без сапог.

А время-то до старта тикает, пошел я искать раздевалку. Нашел судейский автобус, попросился переодеться – получил отказ. Спросил, где место старта, а у судей никто и не знает. Нашел старшего судью, отвечающего за старт на «милю», он мне показал, а про автобус для переодевания сказал, что он уже уехал. До сих пор не покидает ощущение, что обманул, ну куда в такой толпе мог автобус деться?

Стал переодеваться прямо на мокром асфальте, стою босиком и слышу: «На старт!». Судья видит, что я еще и кроссовки не надел, прошу его подзадержать, а он как ни в чем не бывало дает старт. В общем, ходоки пошли, а я - к судье: «Покараульте мой рюкзак, ну не с ним же в конце концов идти». В ответ снова отказ. Хорошо, выручил сотрудник полиции, который стоял в оцеплении, согласился присмотреть.

На дистанцию я в итоге опоздал минуты на 3, но ничего – сразу кинулся в погоню. Зрители на мосту меня очень хорошо поддерживали, хлопали. Одно удовольствие идти, настиг я соперников на финише и был первым! Порвал финишную ленту и назад - за рюкзаком, уже бегом. Так люди мне кричали: «Мо-ло-дец!». Да и вообще заявляли, что по скандинавской ходьбе с палками выступят где-то человек 150-200, а их было в десять раз меньше.

Подбежал к лейтенанту полиции, поблагодарил его, если бы не он, зрители бы не увидели, что такое спортивная ходьба. А вы говорите: испортят зрелищность!».

Неоднократный чемпион России по легкой атлетике среди ветеранов по спортивной ходьбе и бегу Вячеслав Меньшиков.

Почему «Кольская» оказалась посреди шторма?

«Меня часто спрашивают, почему родственники не довольны выводами следствия и почему требуют признать виновными руководителей компании Мелехова и Васецкого? Постараюсь пролить свет на эту трагедию.

Первое, на что хотелось бы обратить внимание, это тот факт, что буровая установка погибла не из-за ошибки судовождения. Она не столкнулась с другими судами, не села на мель - она внезапно развалилась в центре Охотского моря, вдали от берегов и судоходных путей. Именно развалилась. Залился водой отсек машинного отделения. Это даже не носовой отсек, за который ее тянули. И именно поэтому тщетны попытки свалить вину на капитанов и судоводительскую службу.

Наталья Дмитриева, дочь погибшего капитана буровой «Кольская». фото: из личного архива.

Второй, очень немаловажный момент – исправная буровая должна была выдержать такой шторм, при таких обстоятельствах - в какую сторону ее не тяни, какую скорость не выбирай, опускай или не опускай ее «ноги». И тут для нас, родственников, главный вопрос: «Как так получилось, что старая, разваливающаяся платформа оказалась в декабре в Охотском море?». Ведь для исключения даже минимальных рисков и завод-изготовитель, и морские правила, и инструкции черным по белому запрещают буксировку в зимнее время. По нашему мнению, следствие намеренно оставляет этот вопрос без внимания.

По большому счету нет никакой вины Лихвана и Бордзиловского, что Мелехов и Васецкий взяли на себя ответственность и приказали загнать разваливающуюся «Кольскую» в зимнее штормовое Охотское море. Так почему, когда пришло время отвечать, мы их не видим в числе отвечающих?».

Наталья Дмитриева, дочь погибшего капитана буровой «Кольская».

Поной - городок, Москвы уголок

9 июля в газете мы опубликовали статью из серии «Утраченное Заполярье».

Судьба забытых поселков, где еще совсем недавно кипела жизнь, не оставляет равнодушными северян. Николай Трофимович Устинов посвятил целую книгу рассказов одному из них. Мы предлагаем вам отрывок его произведения.

«Поной - маленькое, уже поверженное, доживающее годы, а может, месяцы, может, дни село. Уже обескровленное, наполовину вырубленное. Каким оно было раньше, когда в нем кипела жизнь? С какими мыслями, с какими надеждами здесь жили люди, ставившие добротные, прочные, теплые дома, в которых любили, рожали, растили детей, откуда уходили, чтобы обязательно вернуться? Ничего этого я никогда не узнаю.

Передо мною настоящее, которое уже давно стало прошлым. Археологический факт современности, который я пытаюсь понять. Прошлое понимать гораздо легче, чем настоящее. Прошлое - это всегда только схема, скелет, с которого снят покров индивидуальности. Скелеты людей, у которых при жизни нельзя было найти ни одной общей черты, удивительно похожи друг на друга. И все же мне не по себе, когда я разговариваю со здешними жителями, живущими в преддверии неизбежного отъезда. Они говорят о том, что было, о своей прошлой жизни как о чьей-то другой, потому что между ней и теперешней пролегла глубокая пропасть, края которой уже никогда не сойдутся. Даже если произойдет чудо, ничто не вернется на круги своя.

В поселке настоящее давно стало прошлым. фото: группа "Поной" vk.com.

Страшнее всего, что осознание этого их не возмущает. Тот факт, что жизнь расколота надвое, их теперь вроде бы не трогает. И это не бесчувственность, не непонимание. Это смирение. Вместе со смирением приходит безразличие. Ко всему. Даже к самому себе. Остается единственный импульс: продержаться... До чего? Было бы, наверное, легче, если бы они возмущались, требовали вернуть колхоз, просили о помощи.

Поморские села, стоящие на этих берегах и четыре, и шесть веков, должны теперь сгинуть, исчезнуть, уйти в «город». А ведь вопрос не в том, кто и как будет этот самый «город» кормить. Вопрос совсем в другом. Что свяжет человека с землей, с природой, от которых его и так уже оторвала современная цивилизация?»

Полный текст читайте на нашем сайте.